Роман российского писателя Эдуарда Веркина «Сорока на виселице», выпущенный издательством «Эксмо» в импринте Inspiria, вошёл в финальный лист Национальной литературной премии «Большая книга».
Произведение входит в серию «Loft. Эдуард Веркин. Взрослая проза».
Книга относится к жанру научной фантастики и является частью цикла «Поток Юнга».
Фантастика – жанр исключительно особенный, в него или включаешься, или мучаешься. Здесь всё настолько ирреально, что через несколько страниц всё воспринимаешь, как жгучую реальность.
Эдуард Веркин стал писать, устав от работы преподавателя обществоведения. Однажды он скажет о себе: «Нелюбимая работа. Бесперспективная работа. Малоденежная и бестолковая. Зима, тянувшаяся по девять месяцев. Бесконечная ночь, а летом такой же бесконечный день с незаходящим солнцем. Все условия для того, чтобы стать сочинителем. Все что надо для того, чтобы выдумать свой мир. И мир был выдуман».
Роман с ярко выраженной идиомой в заглавии и фрагментом картины знаменитого Питера Брейгеля-старшего. Здесь прочитываются эстетические приоритеты писателя: в фильме «Солярис» Андрея Тарковского на стене висит репродукция брейгелевских «Охотников на снегу». В творчестве бывают такие странные сближенья, когда вдруг соединяются образы кино, поэзии, живописи в бессмертном художественном статусе.
Беспечна сорока на виселице, она всего лишь птица, но отчего так беспечны крестьяне, пляшущие под петлей? Сорока олицетворяет предательство, а люди – неразумность. Роман полон символическими лабиринтами, которые есть смысл распутать: например, два персонажа с фамилиями из Смутного времени - Колычев и Шуйский. В концепции романа смысловую роль играет включение рассказа «про бабушку и удава», в ней – ключ, чтобы понять финальное: «Господи, как они сияли в тот вечер».
Ян, герой романа, оказывается на планете Реген у звезды Рея (Станислав Лем – поклон!), где построен Институт Пространства. Здесь царит Наука! Ради её идей можно преступить ту заветную черту?! Вот вопрос…
На планете обитают существа вполне живые (учёные, испытуемые, технари), и абсолютно искусственные (клопы, мыши-крысы, комары, пантеры-кошки, подорожники); здесь бывают «цветочные ветры», а цветы растут без пчелиного опыления. Здесь человек проходит этапы смерти и воскрешения, причём с последующим научным разбором эксперимента. Игры со смертью как замена жизни. Оголтелые «синхронные физики» ругаются с коллегами, все важно говорят сентенциями.
Вместе с Яном на планету прибывает библиотекарь Мария. Великолепна её гуманитарная миссия – спасение погибающих книг, возрождение библиотеки. (Но чем же стала опасна Земля, если там книгам грозит смерть?! Может быть тем, что «если книгу не читать в течение года, она стареет»?) Мария уверена: в том мире, куда мы все непременно уйдём, будут библиотеки, будут книги.
Этим и живём, почитаем, и – отдохнём, «мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка», - обещает нам Соня из чеховского «Дяди Вани». Антон Павлович там точно есть.
Но это лишь прекраснодушие. На место прекрасно-самоотверженной пантеры по имени Барсик рвутся безумные синхронизаторы Уистлеры. А для них не важны ни человек, ни наука, а лишь самоутверждение. Поэтому у кота Эрвина Шрёдингера больше шансов на жизнь. Осознание приходит лишь после собственного краха, - это ты создавал дисгармонию и упивался этим, поэтому: «Вселенная составлена из пошлейших парадоксов»; «Мы вольны лететь куда угодно, именно поэтому не можем полететь никуда»; «Нет стен надёжнее тех, что не имеют пределов»; «Бесконечность – это тюрьма». Уистлер умер, обезумев. Прах развеян. Дальше – тишина. «...но лавр весною новой зацветёт»?
Нина Яковлева
Региональный центр чтения
«Дорога к виселице идет
через танцующие лужайки»
«Пока вершится зло, ты не откроешь глаз»
«Не только вы скребете небо, и небо скребет вас»
Эдуард Веркин
